Общий контекст
Метаиндивидуальный мир существует и развивается. Одной из фундаментальных проблем в связи с этим является вопрос о соотношении его существования и развития. Способы решения этого вопроса, однако, находятся в прямой зависимости от того, как понимается развитие.
В отечественной философской науке 60-80-х гг. получили распространение прежде всего 3 трактовки развития. Хотя все они исходят из признания одних и тех же законов диалектики, они по-разному понимают основной сущностный признак развития. В соответствии с первым подходом процесс развития есть бесконечное движение от низшего к высшему, от простого к сложному. Сторонники второго подхода понимают развитие как необратимые качественные изменения. В рамках третьего подхода развитие трактуется как мировой круговорот (или круговороты) (см. В. В. Орлов, 1983, 1985, 1986).
Судя по всему, в отечественной психологии представления о развитии (онтогенетическом, психическом, личностном) разрабатываются прежде всего в русле понимания его как бесконечного движения от низшего к высшему, от простого к сложному (Л. С. Выготский, 1983; С. Л. Рубинштейн, 1946; Б. Г. Ананьев, 1977, 1980; А. Н. Леонтьев, 1975; Л. И. Анцыферова, 1978; В. Г. Асеев, 1978; А. В. Брушлинский, 1978; Б. Ф. Ломов, 1984; А. В. Петровский, 1987; А. Г. Асмолов, 1990). Правда, ряд психологов (Л. И. Анцыферова, 1978; Б. Ф. Ломов, 1984) признает наличие линий прогресса и регресса. Тем не менее основное внимание уделяется все же прогрессивным преобразованиям. Направленность развития трактуется главным образом как однонаправленное.
Вместе с тем в отечественной психологии практически и специально не осмысливались и не разрабатывались (методологически и теоретически) представления о развитии как круговоротах.
Идеи круговоротов разрабатываются по преимуществу в не психологических отраслях знания, например, в астрономии (модель осциллирующей вселенной – см. В. В. Орлов, 1983), биологии (биоритмология), антропологии (гипотеза о возникновении психики и сознании как результате свертывания универсума после его расширения – П. Тейяр де Шарден, 1987) и др.
Методологические предпосылки для разработки психологических представлений о развитии как круговоротах могут возникнуть прежде всего в тех случаях, когда развитие человека, во-первых, не будет сводиться только к представлениям о движении от низшего к высшему, от простого к сложному; во-вторых, когда развитие будет пониматься как многосторонний процесс, в ходе которого происходит смена его детерминант, а вместе с тем и смена системных оснований развития психических качеств.
Правда, вторая предпосылка может показаться достаточно жесткой. Ведь круговороты могут совершаться в рамках одной и той же системы. Например, в транзактном анализе (Э. Берн, 1988) определения времяпрепровождений и игр основаны на выделении в качестве их единиц серий простых, полуритуальных, дополнительных трансакций или скрытых дополнительных трансакций, направленных, в сущности, на сохранение различных состояний «Я». Вместе с тем с позиций системного подхода постановка вопроса о развитии как о круговоротах, в ходе которых происходит смена его системных детерминант, правомерна, поскольку детерминация развития человека является системной, а человеческое существование характеризуется полисистемностью (см. Б. Ф. Ломов, 1984). Принятие положения о смене системных детерминант в ходе развития (т.е. о переходе человека от одних систем к другим и обратно) является как раз основополагающим для разработки представлений о развитии человека как о круговоротах.
В исследованиях отечественных психологов достаточно отчетливо прослеживается тенденция выделения не одного, а нескольких факторов, определяющих линию развития. Эта традиция, начиная от представлений Л. С. Выготского (1983) о натуральных и социально-культурных рядах развития ребенка, достаточно устойчиво продолжается до настоящего времени, несмотря на то, что психологи имеют дело с разными предметами изучения, работают в разных отраслях психологического знания, следуют неодинаковым парадигмам и, разумеется, выделяют разные факторы.
Эти факторы могут быть предельно широкими, как скажем, вычленение в жизненном пути человека двух рядов жизни: внешних дел, событий, поступков и стоящих за ними целей, намерений человека (К. А. Абульханова-Славская, 1991), или представление о жизненном пути человека как индивида, личности и субъекта деятельности (Б. Г. Ананьев, 1977; Н. А. Логинова, 1978); или понимание личности с позиций представлений о человеке в мире и мира в человеке (Д. А. Леонтьев, 1989а), или трактовка индивидуальности как объективной и субъективной реальности (М. С. Каган, А. М. Эткинд, 1989); или указания на обусловленность психического развития ребенка, переходов от одних ступеней развития к другим внешними и внутренними причинами (А. В. Запорожец, 1986), или принятие возрастной психогенетикой постулата, в соответствии с которым утверждается зависимость изменений, происходящих в процессе развития, от средовых и генетических влияний (И. В. Равич-Щербо, 1988; М. С. Егорова, Т. М. Марютина, 1990), или рассмотрение эволюции любых развивающихся систем как взаимодействия двух противоборствующих тенденций – к сохранению и к изменению (А. Г. Асмолов, 1990). В развитии личности в обществе выделяют троякого рода процессы: социализации, индивидуализации, самодетерминации (Б. Ф. Ломов, 1984); в творческой деятельности действует закон трансформации этапов развития системы в структурные уровни ее организации и функциональные ступени дальнейших развивающих взаимодействий (Я. А. Пономарев, 1983). Одна из особенностей детерминации психического развития состоит также в диалектической двойственности, противоречивом единстве двух компонентов: потенциального, образующего своеобразное «силовое поле» детерминации, и актуального, осуществляющегося под влиянием этого силового поля (В. Г. Асеев, 1978). Наконец, в теории ИИ развитие ИИ рассматривается с точки зрения онтогенеза однозначных и много-многозначных связей (внутренний план) и с точки зрения выполнения индивидуальным стилем деятельности системообразующей функции (внешний план) (В. С. Мерлин, 1986).
Проблема, однако, заключается в том, в какой связи друг с другом берутся разные факторы: рассматриваются они как равнозначные или, напротив, один из факторов принимается в качестве ведущего, а другой – как производный или незначимый; относятся они к одной и той же или к различным системам.
В историко-эволюционном подходе к личности (А.
Г. Асмолов, 1990) исходным является положение о необходимости изучения феномена человека в процессе эволюции порождающей его системы. Тем самым человек утрачивает собственные системные качества и превращается в активный «элемент» порождающей его системы. Тенденции к сохранению и тенденции к изменению характеризуют личность лишь постольку, поскольку она принадлежит социальной системе. С позиций социальной системы и раскрываются движущие силы развития личности. Идет ли речь о социотипических качествах личности (они проявляются в ее адаптивной активности и характеризуют тенденцию к сохранению) или об индивидуальности личности (она обнаруживается в продуктивной активности и характеризует тенденцию к изменениям), – всякий раз развитие личности предстает перед нами только по одному системному основанию, по признаку принадлежности личности социальной системе. И даже в том случае, когда личность как объект социальных воздействий превращается в субъект социальной деятельности, она все равно предстает лишь продуктом социальной системы. Таким образом, в концепции А. Г. Асмолова принимается во внимание несколько, причем весьма существенных, факторов (тенденции к сохранению и к изменению). Однако они подводятся под одно основание (прежде всего – социальные системы).
Моносистемным разработкам развития человека противостоят полисистемные представления. Именно в их рамках, в первую очередь, создаются благоприятные предпосылки для понимания развития как круговоротов. Эти идеи (во многих случаях неявно, лишь как возможности) можно обнаружить в социально-психологическом подходе к развивающейся личности, в некоторых подходах к индивидуальности.
В концепции развивающейся личности А. В. Петровский (1987) выделяет два типа закономерностей развития личности в связи с ее включенностью в социальные группы: (а) внутренние психологические закономерности (они определяются внутренними противоречиями отношений, внутригрупповых и межгрупповых, субъектом которых является личность; (б) закономерности, которые не относятся к самодвижению развивающейся личности, но которые детерминируют ее формирование (такого рода ситуации возникают под влиянием групп, в которые включается личность). Тем самым, в сущности, речь идет о двух рядах закономерностей, характеризующих существование разнопорядковых систем. Поскольку личность включена и в ту, и в другую систему, она подчиняется действию двух разнопорядковых типов закономерностей («внутренних» и «внешних»). И хотя выделение в развитии личности фаз адаптации, индивидуализации, интеграции не есть самое оптимальное следствие из двух типов закономерностей, сам факт их различения открывает простор и для других решений, в том числе в контексте понимания развития как круговоротов.
В онтогенетике индивидуальности накоплены экспериментальные факты в пользу действия принципа смены детерминант развития применительно к ряду психофизиологических характеристик (переход от генетической к средовой детерминации). Изменению соотношения генотип-среда в детерминации индивидуальных различий в психофизиологических характеристиках сопутствует и качественная перестройка психологических характеристик в процессе развития. Однако изменениям последних сопутствует не только уменьшение, но и увеличение доли генотипических влияний. Так, развитие опосредования у детей приводит к уменьшению вклада генотипа в индивидуальные различия по познавательным процессам. В то же время роль генотипа в регуляции некоторых характеристик общительности как свойства темперамента с возрастом не уменьшается, а применительно к индивидуальным различиям интеллектуальных функций вклад генотипа с возрастом даже увеличивается. Эти данные позволяют определить сензитивные периоды к средовым влияниям (см. М. С. Егорова, Т. М. Марютина, 1990); но эти же данные дают возможность поставить вопрос о необходимости приспособления среды к индивидуальности человека, особенно в периоды возрастания роли генотипических влияний (см. Э. М. Рутман, Б. И. Кочубей, 1988). Очевидно, что сензитивность индивидуальности к средовым влияниям и среды к индивидуальности, обнаруживаемая в разные возрастные периоды индивидуальности, также может стать предпосылкой для разработки представлений о развитии как круговоротах.
М. С. Каган и А. М. Эткинд (1989) предложили рассматривать индивидуальность как объективную и субъективную реальность. Ими использован принцип дополнительности, разрешающий существование противоречивых описаний объекта при взаимоисключающих условиях опыта. В данном подходе, на базе принципа дополнительности, также используются два основания: индивидуальность как субъективная реальность (ее самобытность с точки зрения действующего лица) и как объективная реальность (ее непохожесть на других с точки зрения внешнего наблюдателя).
В теории ИИ (В. С. Мерлин, 1986) развитие ИИ рассматривается по преимуществу в двух планах: с точки зрения ее онтогенеза и с позиций выполнения индивидуальным стилем деятельности системообразующей функции по отношению к разноуровневым свойствам ИИ. Определяющей онтогенез ИИ тенденцией является дивергенция индивидуальных свойств и их симптомокомплексов. Например, в онтогенезе все более усиливается тенденция дифференцировки одно-многозначных связей между свойствами личности и автономией различных симптомокомплексов. Предполагается также, что развитие всех разноуровневых связей имеет тенденцию к увеличению много-многозначности. Эти перемены, носящие внутренний характер, сопряжены с переменами, которые привносит в характер разноуровневых связей индивидуальный стиль деятельности (который формируется не только на основе объективных требований, но и выбирается самим субъектом деятельности).
Усиление с возрастом автономии отдельных свойств, их симптомокомплексов и уровней, к которым они принадлежат, обостряет проблему режимов, в которых они взаимодействуют друг с другом. Выполнение же индивидуальным стилем деятельности системообразующей функции по отношению к разноуровневым индивидуальным свойствам придает этой проблеме не столько сугубо внутренний, сколько «внешне–внутренний» (или «внутренне–внешний») характер. Понятно, что усвоение индивидуального стиля деятельности расcредоточено во времени. Потому и внутренние изменения происходят не мгновенно. Вопрос о том, в каком режиме чередуются «внешние усвоения» и «внутренние накопления», нуждается в специальном изучении.